Аудиопроменад в центре Риги о японских шпионах начала XX века («Heterotopia» Riga by Akira Takayama / «Гетеротопия» Акиры Такаямы, Токио); перформативная лекция-расследование о теневой стороне искусства с реальными и вымышленными историями («Les Louvres and/or Kicking the Dead» by Walid Raad / «Лувр и/или Пиная мертвых» Валида Раада, Нью-Йорк); спектакль-концерт-инсталляция с экстремальными звуками, от которых хочется убежать («Hannah» by Verdensteatret / «Ханна» Верденстеатра, Осло); исследование в области взаимодействия человека, заурядных объектов и материалов (воздушных шаров, стульев, скотча), изучение физических возможностей спортивного тела: опыт сотен неудач («High Performance Packing Tape» by Branch Nebula / «Высокая производительность скотча» «Отделения туманностей», Сидней); звуковое путешествие от заката до рассвета («Sonic Dawn» коллектива авторов); исследование боли и возможности контакта («Wooden Vandal» contact Gonzo / «Лесной вандал» «контакта Гонзо», Осака); 4-часовой концерт-инсталляция с приготовлением риса «Voice» Tetsuya Umeda / «Голос» Тэцуи Умеды, Осака); документальный спектакль об украинских сиделках в Италии («Lighter Than Woman» by Kristina Norman / «Легче, чем женщина» Кристины Норман, Таллин); неудачный концерт с эффектами провала на киностудии («Fruits of Labor» by Miet Warlop / «Плоды труда» Мита Варлопа, Гент); концерт-инсталляция с одним инструментом и шестью нечеловеческими слушателями («Microcosm» by Philippe Quesne / «Микрокосм» Филиппа Кена, Париж); огромная шарманка со встроенным поворотным кругом («Z R w h d Z. Riga» by Krista and Reinis Dzudzilo/ «Z R w h d Z. Riga» Кристы и Рейниса Дзудзило, Рига); променад с незнакомкой/незнакомцем по заброшенной школе («HALL07» by TAAT and Festival School artists / «HALL07» компании TAAT и художников фестивальной школы) — это не исчерпывающий перечень постановок рижского фестиваля Homo Novus, который проходил с 5 по 13 сентября 2019 года. Мария Слоева уже второй год подряд знакомится с бесчисленным количеством нетеатральных пространств фестиваля и новыми художниками, которые работают в неконвенциональных условиях и создают сайт-специфические и междисциплинарные постановки. Она поговорила с художественным руководителем фестиваля Гундегой Лайвиня о программе этого года, зрителях и особенностях выпуска проектов.

Мария Слоева В программе фестиваля Homo Novus собраны вместе очень разные как художники, так и пространства для показа их работ. Есть ли у вас специальные критерии для отбора?

Гундега Лайвиня Разнообразие работ связано с тем, что Homo Novus — это единственный международный театральный фестиваль в Латвии. Поэтому мы приглашаем множество иностранных артистов и пытаемся работать с новыми театральными языками и подходами. Кроме того нам нужно учитывать интересы и ожидания различной аудитории. Фестиваль не может следовать одной конкретной эстетической линии. Но, по крайней мере, в моей голове есть определенная связь между спектаклями, и это очень сознательная вещь. Наша команда пытается понять, как вещи, которые представлены в рамках одной фестивальной программы, перекликаются друг с другом. Мы выстраиваем большую драматургию, цельный опыт. Это можно заметить, только если вы посещаете несколько спектаклей фестиваля.

Слоева Для меня драматургия фестиваля этого года была построена вокруг возможностей для взаимодействия между театром, объектами и человеком.

Лайвиня Вы правы, на афише фестиваля можно увидеть человека, исчезающего в дыме. Мы хотели поговорить о людях, лишь как об одном из элементов этого мира, в котором существует гораздо больше вещей. Есть мнение, что мир построен и управляется людьми. Это неправда. И мы пытаемся говорить об этом посредством нашей программы. Присутствие этой материальной реальности можно ощутить самыми разными способами. Например, спектакль Валида Раада — это один из способов представить ее, еще более очевидные примеры — работы компании «Отделение туманностей» и Верденстеатра. В них происходит сотворчество между людьми, машинами, объектами, природными явлениями, звуками и светом.

В этом году мы также уделили большое внимание сценографии. Представлено несколько работ с Пражской квадриеннале. Кроме того у нас есть фестивальная школа, посвященная в значительной степени работе с пространством. В ней исследуются вопросы того, как мы переживаем пространство и как мы можем воспринимать историю или спектакль в месте без людей. Все это мне кажется очень важным. Думаю, что этот интерес или любопытство происходит от того, что латышская театральная традиция, как и русская, основана на тексте и людях, которые обращаются к зрителям со сцены. Меня это больше не интересует. Я считаю, что в реальном и воображаемом мире есть гораздо больше уровней, которые мы могли бы открыть для себя и воспринять. Я хочу показать, что их спектр гораздо шире, чем метод Станиславского или психологический реализм, которые доминируют в Риге.

Выбор конкретных исполнителей, честно говоря, дело моего вкуса или вкуса моих коллег. Когда мы делали японскую программу, то думали о разнообразии современной сцены Японии, о том, как построить эту программу таким образом, чтобы она давала ясное представление о современных японских театральных практиках, а не о работе с тремя одинаковыми художниками. Так, «Гетеротопия» Акиры Такаямы совершенно не похожа на перформанс компании «контакт Гонзо».

В то же время, Валид Раад — совсем другая история. Я просто знала, что, на мой взгляд, «Лувр и/или Пиная мертвых» — это одна из самых удивительных работ, которые я когда-либо видела. Но нам понадобилось два года, чтобы привезти ее в Ригу, просто из-за графика артиста.

Слоева Многие из ваших постановок были созданы коллективом авторов, а не одним режиссером. Этот интерес к коллективному сотворчеству сознательный?

Лайвиня Я думаю, что это тенденция, потому что театр меняется. Мы получаем все больше и больше коллективных проектов. Конечно, в Риге до сих пор доминирует традиция, в которой режиссер принимает решения на всех уровнях постановки. Например, Алвис Херманис практикует такой подход. Получаются отличные работы, но лично мне интересна тенденция соавторства и разные подходы в создании спектаклей. Для «HALL07» понадобилось 15 художников, которые нашли способ создать совместную работу за пять дней. Это означает, что у нас гораздо больше общего, и мы могли бы сделать вместе гораздо больше, чем делаем сейчас.

Слоева Вчера я обсуждала с Брегом Хоремансом из «HALL07» пространство, где показывается эта работа. И, несмотря на то что он архитектор, ему было неважно конкретное место для создания этой постановки. Вместо этого он выделил важность создания самого опыта встречи двух зрителей. Но все же интересно, как фестиваль находит места для показа работ?

Лайвиня Здание школы, где были показаны инсталляции и «HALL07», пустовало десятилетиями, в нем не было электричества. Чтобы привести его в порядок, понадобилась масса усилий. Но нам было необходимо открыть это здание для публики, потому что программа, которая там показывалась, была реквиемом по этому месту. Скоро его закроют, там пройдет ремонт и пространство обновится. Было важно собрать вместе все эти контексты и пригласить художников для работы с памятью места.

Спектакль Валида Раада «Лувр и/или Пиная мертвых» был показан в новом здании Hanzas perons, построенном инвесторами из принадлежавшей банку группы предприятий по недвижимости, которые владеют самой значительной коллекцией произведений искусства в Латвии. Но в прошлом году их бизнес был закрыт американским правительством, потому что происхождение их финансовых средств было неясным. Тогда мы поняли, что это лучшее место для показа спектакля Валида Раада. Это здание находится в центре пустынного района, потому что у банка не оказалось достаточно ресурсов, чтобы развить оставшуюся инфраструктуру. Там должен был появиться музей современного искусства, но успели закончить постройку лишь этого здания. Я думаю, что рижане знают об особом контексте этого места.

Спектакль «Плоды труда» Мита Варлопа показывался в киностудии. В театральных пространствах мы не нашли подходящей сцены и были вынуждены построить ее там, чтобы соответствовать техническим требованиям спектакля. Иногда нам приходится показывать работы на нетеатральных площадках по чисто техническим причинам.

Слоева Участвует ли фестиваль в будущем тех пространств, которые открываются для публики?

Лайвиня Это зависит от места. Есть одно здание, которому мы дали новую жизнь, представив там выставку молодых сценографов. Посетители фестиваля смогли открыть для себя новое красивое пространство, затем другие люди договорились с владельцами и сделали там культурный центр и бар. Это похоже на историю этого здания (фестивального центра, K. K. fon Stricka villa. — Прим. ред.). Но давайте не будем наивными. Оно принадлежит банку и выставлено на продажу, цена высокая и условия предполагают много ограничений. Когда найдется новый хозяин, вероятно, здание будет развиваться по-другому и жизнь его, какой мы знаем ее сейчас, остановится. Мы можем думать и мечтать о будущем, но реальность часто основана на чисто экономических ограничениях. Меня интересует будущее зданий и будущее города. Но я также осознаю, что это лишь иллюзия, будто художники действительно могут изменить мир на этом уровне. Существует так много пространств в Риге и других городах, которые были преобразованы художниками, а затем проданы.

Слоева А если говорить о будущем фестивальных спектаклей, вы пытаетесь показывать их за пределами программы в течение года?

Лайвиня У нас нет возможностей показывать их. К примеру, когда два года назад мы создали «Remote Riga» с компанией Rimini Protokoll, появился огромный спрос на эту работу, но не было ресурсов, чтобы продолжать показы. Мы делаем разные проекты между фестивалями, но нет структурных фондов, чтобы показывать их. Нам нравится, когда у вещей есть свое прошлое и будущее. Например, литературный фестиваль, который хочет работать с историей, описанной в спектакле «Гетеротопия». Они хотят показать его снова в декабре, но не как аудиотур, а с живыми писателями, которые будут читать истории для большего количества людей в тех же местах. Это немного отличается от оригинальной концепции, но давайте посмотрим, куда нас это приведет.

Слоева Можете ли вы описать посетителей вашего фестиваля?

Лайвиня Публика одного спектакля полностью отличается от другого. Иногда мы шутим, что аудитория Homo Novus — это люди, которые не любят театр. Наши зарубежные коллеги всегда отмечают, насколько молоды наши зрители, потому что если вы поедете на фестиваль, подобный Wiener Festwochen, то увидите достаточно пожилую аудиторию.

Я нахожу работу «Sonic Dawn» одной из самых красивых постановок этого года из-за того, что произошло там в художественном плане и с публикой. Зрители отправились с нами в это путешествие на всю ночь, хотя они, вероятно, не знали, что там произойдет. Никто не знал, потому что это было непредсказуемое сочетание очень разных произведений. И около 60 человек остались до самого утра и завтракали вместе с нами. Это был прекрасный и хрупкий момент. Я бы не сказала, что наша аудитория — это 35-летние женщины, изучающие искусство. Думаю, что наша публика — это люди, готовые к новым форматам. И теперь мы знаем, что они заинтересованы в таких опытах, и это новый вызов. Это заставляет снять ограничения, которые мы накладываем на себя в вопросах пространства и времени, в том, когда и как мы можем смотреть театр.

Raksts ir publicēts žurnālā «Петербургский театральный журнал»